Поцелуй бронзовой девы - Страница 5

– Это чересчур жестоко… – еле слышно вылетело из-под капюшона.

– Приведите сюда обвиняемого! – бесстрастно отдал приказ старший из судей – духовных лиц.

Прошло несколько минут. Где-то послышался резкий скрип двери, раздались гулкие шаги по каменным плитам коридора, дверь в судилище распахнулась, и на пороге вырисовалась высокая стройная фигура молодого человека.

– Потрудитесь приблизиться к столу, граф Болеслав Ржевусский! – сурово проговорил иезуит в фиолетовой рясе.

Голова молодого человека гордо откинулась назад. В глазах засверкало бешенство. Он сделал несколько шагов по направлению к своим неведомым судьям и резко спросил:

– Кто вы? На каком основании и по какому праву вы смеете мне приказывать? Честное слово, я начинаю думать, что имею дело с бандой каких-то негодяев.

– Вы слышите? – прошептал настоятель N-ского костела.

– Меня обманным образом – по подложной записке – залучают в пустынное место, хватают, везут и, точно преступника, заключают в каземат какого-то проклятого подземелья. Что вам надо от меня? Что должна означать вся эта подлая комедия? Если вам угодно денег, выкупа, извольте. Я вам их дам, подавитесь проклятым золотом, но потрудитесь немедленно выпустить меня на свободу.

– Вы спрашиваете, кто мы. Мы – тайный трибунал, блюдущий высшие интересы св. церкви… – еще более сурово проговорил его эминенция.

– Это… что же такое: нечто вроде Совета десяти великой святой Инквизиции? – насмешливо спросил молодой граф.

Но помимо воли смертельная бледность покрыла его лицо.

– Вы можете богохульствовать: перед смертью у вас еще хватит времени раскаяться в ваших страшных грехах.

– Перед… смертью? – вздрогнул Ржевусский. – Вы шутите, св. отец?

– Увы, бедный безумец, мои уста еще никогда не произносили шуток. Мы обсудили ваше преступление. Оно ужасно: вы изрекли ужасную хулу на церковь. Нашим совместным решением вы приговариваетесь к смертной казни через поцелуй Бронзовой Девы. Вы обручитесь с ней на вечную жизнь.

– Что?! – воскликнул молодой человек и пошатнулся.

Глава V. «Героическое» средство. Письмо к каштеляну N-ского костела

Я провел первую ночь в Варшаве отвратительно. Вы поймете причину этого, если я вам скажу, что Путилин, уехав вечером к графу Ржевусскому, вернулся только… в 6 часов утра!

При виде его вздох радости вырвался у меня из груди.

Путилин шаг за шагом ознакомил меня со своим визитом к старому магнату.

– Скажу тебе, доктор, откровенно, что случившееся явилось для меня полной неожиданностью: у меня ведь было нешуточное подозрение на участие в деле исчезновения молодого графа самого отца.

Лицо Путилина было угрюмо-сосредоточенное.

И если я прежде не тревожился за жизнь юноши, то теперь я уверен, что она висит на волоске. Это дело куда серьезнее дела об исчезновении сына миллионера Вахрушинского с «белыми голубями и сизыми горлицами».

– Как, опаснее даже этого?

– Безусловно. Там, несмотря на весь ужас, который мог произойти с молодым человеком, он все-таки остался бы жив. А тут – смерть, и наверное, лютая, мучительная.

– Прости, И. Д., но я не вполне тебя понимаю. Ты говоришь об опасности, угрожающей молодому графу, с такой уверенностью, точно ты знаешь, где он находится.

– Да, я это знаю.

– Как?! Ты это знаешь?

– Еще раз повторяю, знаю. Знаю так же, как знал на второй день розысков, где находится молодой Вахрушинский.

– Так, ради Бога, в чем же дело?

– В том, чтобы найти способ проникнуть туда, где он находится.

– Разве это так трудно?

– Поразительно трудно. Не забывайте, что не всегда приходится иметь дело с наивными сектантами-изуверами из простолюдинов или же из мещан-купцов российской закваски. Случается нарываться на диаволов в шелковых одеяниях.

Я, каюсь, хлопал глазами.

– Всю эту ночь я выслеживал их.

– Кого: этих диаволов?

– Да. Среди них я заметил необычайное волнение: кажется, приготовляются к кровавому каннибальскому пиру. В поисках известных нитей я чуть не утонул в этой проклятой Висле… Однако я еле стою на ногах. Я сосну часа два, а затем мне придется прибегнуть к героическому средству.

– Ты думаешь обратиться к содействию властей? Мой друг усмехнулся, отрицательно покачав головой.

– Нет, доктор, это было бы самое нежелательное. К этому прибегнешь ты, если… если со мной случится несчастье.

– Ну, что? – взволнованно спросил граф Сигизмунд Ржевусский Путилина, приехавшего к нему с условленным паролем «pro Christo morir». – Но, Боже мой, что с вами, ваше превосходительство? Вас не узнать… вы ли это?

Перед магнатом стоял человек с круглым одутловатым лицом без бакенбард.

– Мои бакенбарды до времени спрятаны, граф… – усмехнулся Путилин. – Дело, однако, не в них, а в вашем сыне.

– Вы узнали что-нибудь?

– Да, кое-что и очень невеселое. Ваш сын в смертельной опасности.

Граф побледнел.

– Но где он? Что с ним?..

– В точности я не могу вам этого сказать, да и некогда. Сейчас вы должны предпринять нечто.

– Я?

– Да. Садитесь и пишите письмо.

– Кому? – пролепетал совсем сбитый с толку надменный магнат.

– Вы это сейчас узнаете. Прошу писать, ваше сиятельство, следующее: «Любезнейший padre Бенедикт! Чувствуя себя очень скверно, прошу Вас немедленно посетить меня. Граф С. Ржевусский».

– Як Бога кохам, я ничего не понимаю! Зачем мне приглашать настоятеля N-ского костела?

– Вы желаете спасти вашего сына? – резко проговорил Путилин, пристально глядя в глаза графу.

– О! – только и вырвалось у магната.